— Салам Алейкум, брат!
— эээ… Здрасти.
За пару дней в Киргизии я так и не научился правильно отвечать на это мусульманское приветствие. На меня смотрел низкий, курчавый парень с раскосыми глазами и щербинкой в зубах.
— Ну здрасти. — Парень хмыкнул, замешательство кажется ему забавным.
— Брат, ты не в курсе, хату кто сдаёт тут?
— Нет, не в курсе. Сами снимаем.
— А за сколько, брат, если не секрет?
— Ну трёху за пять тысяч сом.
— Ооооо… — Молодой киргиз искренне удивился и даже с жалостью посмотрел на меня. Хлопнул по плечу. — Ну, не обманули, не турист, брат.
Практически каждый встречный говорил нам о том, что кругом нас надувают и обманывают, но мне нравилось думать, что мы просто щедрые. Решение поехать именно в эту страну было не спонтанным, хорошо рассчитанным и вынужденным: курс доллара, желание съездить в горы «хоть куда-то, лишь бы не в Россию» привело нас сначала в Бишкек, а оттуда на арендованном Лексусе вдоль спящего Иссык-Куля в маленький городок Каракол.
Он совсем не похож на туристический горнолыжный курорт. Нет традиционных зазывал в заведения, ярких вывесок, магазинов с горнолыжной снарягой, нет двухэтажных домиков с красной черепичной крышей или небольших европейских отелей.
Каракол похож на район, который есть в любом провинциальном городе (условно назовем его «Химмаш»), в котором стоят хрущёвки, во дворах на турнике сушатся вещи, за гаражами наверняка справляют нужду, а на качелях вечером курят подростки.
Докуриваю, всё ещё думая о завышенной цене за квартиру и направляюсь по ночной улице в аптеку. После вчерашних покатушек у всех много синяков и ссадин, а в аптечке с кучей жаропонижающих, противовирусных и желудочных таблеток не оказалось элементарного йода. Часы работы у заведений в Караколе очень странные.
На табличке может быть написано стандартное «с 9:00 до 22:00», а на деле уже с шести вечера свет в помещении не горит, или наоборот, после полуночи работа все еще идет. Но большие супермаркеты и кафе работают строго по расписанию.
Практически каждый встречный говорил нам о том, что кругом нас надувают и обманывают
На моей улице, как назло, аптека («дарыкана» по-Киргизск) уже была закрыта. Озираюсь в поисках прохожих. Навстречу шёл киргиз, лет сорока, в шапке, которая залихватски висела на затылке и забавно оттопыривала его уши. Он насвистывал какой-то весёлый мотивчик. Кажется даже, что знакомый, после нескольких часов прослушивания местной радиостанции.
— Извините…
— Салам алейкум, брат.
— Да, здрасти…- тут уже хмыкнул я. Никогда не привыкну. — А не подскажите, где бы мне аптеку найти?
— А пойдёшь прямо, там увидишь вывеска «дарыкана».
— Спасибо. — Я улыбнулся ему и направился туда, куда он кивнул, попутно вспоминая, что аптек в городе, пожалуй, больше, чем обменных пунктов и шаурмешных.
— Эй, брат! — я оглянулся, киргиз все еще показывал направление. — Если будет закрыта, то на Абдрахманова точно работает. — Спасибо.
— Брат! — Я снова оглянулся. — Если на Абдрахманова нет, то на Токтогула точно есть, там несколько, точно найдёшь.
Я кивнул. Любое путешествие для меня — это не то, что приключилось со мной и моими друзьями. Это люди. Люди всегда другие. Вот например здесь. Что заставляет местных заботиться о том, чтобы я непременно нашёл аптеку, квартиру подешевле, еду повкуснее, чтобы я обязательно не заблудился, не попал в неприятности?
Скорее всего, каждый киргиз расценивает туриста, как своего личного гостя, который непременно должен оставить только хорошие впечатления о стране. Аптеку я, кстати, нашёл.
Возвращаясь в нашу «дорогую трешку», остановился возле мечети, которая стояла по соседству. Об этой удивительной постройке рассказал Влад, один из моих спутников. Мечеть была построена в стиле китайской пагоды. Без единого гвоздя. Сама постройка напоминает декоративный садик дзен с маленькими верандами, как в детских садах.
Теплые цвета и форма мечети уводят от религии в глубинные дебри философии. Оказывается, когда-то давно мечеть была построена на деньги китайских мусульман. Воистину, страна, которая совмещает в себе несовместимое…
*****
— Саша, мы заблудились.
— Да ничего мы не заблудились. Вокруг посмотри, мы просто нашли более красивый маршрут.
Моя очаровательная Саша улыбнулась, продемонстрировав ямочки на щеках. Признаться, после этой улыбки я готов поверить во всё, что она скажет. Однако, чувство какой-то странной, неприятной опасности меня не покидало. Позади было крутой склон, усеянный камнями и пнями, который мы преодолели без травм каким-то чудом, затем несколько метров спуска вдоль ущелья, шириной всего в несколько метров, а вот теперь и вовсе подъем, который мы преодолевали пешком, со сноубордами подмышкой.
Если приходится идти пешком — это точно не трасса, думал я. Шли мы уже минут двадцать, но не встретили никого, тишина была такой глубокой, что можно было услышать, как вздыхают вершины гор. Но Саша не унималась:
— Это же приключение! Посмотри, какая панорама! На трассе мы бы такого не увидели. — Саша показала в сторону обрыва, вдоль которого мы шли. Вдали виднелись пики белоснежных гор с каменными проплешинами и абсолютно чистое, голубое, как будто бы залитое гуашью, небо. Но я нервно сглотнул. Что, если бы кто-то из нас не справился, и слетел туда, вниз?
За кромкой оврага были видны сваленные деревья, торчащие камни и снежная ложбина внизу, метрах в тридцати. Пожалуй, что не смертельно. Да и следы под ногами были, я немного успокоился.
— Говорил я тебе, не надо спускаться по следам лыжников. От них одни неприятности. Идём теперь пешком, как дураки, в горку.
— Что ты ворчишь? — Саша ласково посмотрела на меня, и в конце концов заразила духом авантюризма. Действительно. И что, ущелье. Подумаешь, никого нет. Не пропадём же мы в горах, в конце-то концов. Я в очередной раз достал фляжку с виски, мы отхлебнули по очереди, и я подумал, что когда мы выберемся, непременно покажу этот маршрут парням.
***
— Ну должна же быть какая-то ответственность, понимаешь? Ну он же взрослый человек. Это касается не только его, это касается всех. Ну, как бы подстава, понимаешь?
Всегда спокойный и рассудительный Влад сидел со мной в кресле подъёмника, который лениво тащил нас на самую вершину. Как и обычно, он держался непринуждённо, но я левым виском чувствовал, как он закипает. Я часто сталкиваюсь с такой дилеммой. На одной чаше весов здравый смысл, а на другой — мой лучший друг Саша, за которого не мешало бы заступиться, даже если он неправ.
В этот раз я не нашёл в себе сил оправдать его, но попытался смягчить праведный гнев Влада. Все дело в том, что когда я показал парням открытый ранее маршрут, на котором я и моя девушка благополучно заблудились, я забыл предупредить о том, что придётся часто падать. Хотя бы потому, что камни, уклон, пни.
И случилась неприятность — Саша потерял ключ от арендованного «Лексуса». А вся печаль состояла в том, что там, где ключ потерялся, никто не ездит, в машине были ключи от квартиры и еда, и джип стоял в таком месте, куда эвакуатор не сможет заехать.
И вот спустя две тщетных попытки поисков иголки в стоге сена мы отправили Сашу звонить в контору, где мы арендовали машину, а сами решили ещё раз спуститься и прошерстить гору.
Влад при этом успел пройти довольно немало метров против склона пешком, когда выяснилось, что ключ утерян, и теперь был зол вдвойне. Хотя конечно этого не показывал.
— Лёш, ну как? Было две вещи, которые надо не прое*ать. Это ключ от тачки и ключ от хаты. Саша теряет ключ от тачки, в которой лежит ключ от хаты. Комбо, блин!
— Владян, ну всякое бывает. Косяк, конечно…— я лихорадочно пытаюсь придумать оправдание Саше, но не могу, просто не могу, нет его, но попробовать стоит. — Но мы и не такое находили. Однажды вот он нашёл совершенно белый ски-пасс в совершенно белом снегу…
Явно не подействовало. Влад закурил. Предложил мне. Я не отказался. Для некурящего сигарета — это как секс для некрасивого парня. Когда бесплатно — почему бы и нет. Остальное время, пока мы тащились к вершине, провели в молчании, задумчиво выпуская дым в атмосферу Каракола. Я думал о том, как же решить проблему. Влад, как мне показалось, думал о том, почему вообще он с нами связался.
Помните сцену из «Короля Льва», когда маленького симбу держат над утесом? Так же и мы с ключом
Конечно же мы нашли ключи. Уехав с горы на такси, попросив у хозяев квартиры запасной ключ, умаявшись и слегка напившись, мы стали смотреть видео наших спусков. Естественно, заострили внимание на том роковом, когда ключ был безвозвратно утерян. На видео Саша углядел, как нечто падает на снег во время спуска (просто пятно, тень).
На следующий день мы отправились в то самое место и благодаря внимательности Влада откопали таки многострадальный ключ, который сутки пролежал в снегу.
Помните сцену из «Короля Льва», когда маленького симбу держат над утесом? Так же и мы с ключом, только еще все трое орали во всю глотку, орали до головокружения, орали в трубку, когда доложили владельцу «Лексуса» о находке, орали друг на друга, на Сашу, на Киргизию и на свою удачливость. В тот день я уяснил: всё, что теряет Саша, может быть найдено. И вообще, всегда надо быть на стороне лучшего друга.
****
Бывает так. Планируешь одно, а выходит всё совсем по-другому. Особенно, если среди вас три фотографа, дизайнер и журналист. К примеру, ищешь горячий источник в горах, а в итоге совершаешь пеший подъём на полкилометра.
— Всё, ребят, дальше пешком.
После недолгого подъёма по снежной колее, двух застреваний с выталкиваниями «Лексуса» мы упёрлись в узенькую тропинку, по которой можно пройти только цепочкой, след в след. Взяв рюкзаки, камеры и сэлфи-палки, двинулись в путь. Тропа шла мимо миниатюрной горной речки, которая, несмотря на свои размеры, пыталась сожрать небольшие камни на своём пути.
Конечно, каждый её потрогал, чтобы убедиться: «Да. Ледяная». И попил. Когда мы поняли, что никаких горячих источников здесь нет, авантюрист Саша предложил совершить восхождение.
— Давайте в гору заберёмся? Вон туда. — Он указал на верхушку ближайшей горы, которая, на первый взгляд, была в десяти минутах ходьбы от нас.
— А давай. — Я поддержал. Ни разу не ходил в гору пешком, да и настроение было. А самое главное, мне совсем не хотелось искать эти горячие источники. Опять садиться в машину, колесить по местным деревням. Здесь было всё: воздух, горная речка, мои друзья и вызов, который предложила сама природа. В отличие от места, где мы столпились, верхушку освещало как будто бы апрельское солнце. Снега там не было, только камни, скудная растительность и ощущение полнейшей свободы. Мы двинулись в путь, который поначалу показался нам обычным развлечением.
Мы медленно шли друг за другом в гору, скользя по талому снегу, цепляясь за уступы и поддерживая друг друга. За десять минут подъёма мы не прошли и десятой части, а силы уже были на исходе. Первой сдалась Дарина, которая наотрез отказалась подниматься выше, ибо не видела смысла в восхождении. Действительно, неподготовленными, без специального снаряжения и без конкретного плана идти в гору очень тяжело. Но остальные включили браваду:
— Да погнали до вершины, тут идти совсем недалеко! — сказал я, подавляя жуткую отдышку. Дарину решили оставить у подножья с тяжелыми вещами, мы же двинулись дальше.
Здесь было всё: воздух, горная речка, мои друзья и вызов, который предложила сама природа
Пеший подъем в гору (пусть даже небольшой) — это всегда вызов. Человек привык идти прямо, привык ездить на метро, на троллейбусе, на машине. Привык к удобной брусчатке на проспекте, привык к эскалаторам и лифтам. Здесь, на высоте, среди лысых камней, колючих кустарников и талого снега работают первобытные инстинкты. Распределяй силы. Дыши ровно. Иди вверх. Остановись передохнуть, но не сдавайся. Если сдашься, не победишь сам себя, значит ты не справился с природой, а значит ты не вверху пищевой цепи.
Так мы шли, камень за камнем, за каждым новым плато открывался новый подъём, казалось, что конца нашему восхождению нет. Останавливаюсь перевести дыхание. Когда воздуха не хватает, немного кружится голова, потому что желанный газ разряжен высотой. Как рыба на берегу, жадно хватаю ртом то количество, что с такой силой выдыхал во время подъёма.
И вдруг мы все почувствовали что-то ещё. В этом воздухе был какой-то невраждебный, приятный запах. Не запах собственного пота, грязи и талого снега, а что-то свежее, бодрящее, как будто после долгой, затяжной зимы в душном и затхлом городе наступил май. У меня под ногами было что-то вроде мха, только больше и гуще. Эта растительность пахла летом. Примесь мяты, имбиря и чего-то неуловимого. Теперь для меня именно так пахнут горы Киргизии.
Спустя 15 минут мы добрались до очередного плато. Вверх и до самой бесконечности поднимались морщинистые борозды Тянь-Шаня, которые в тот день мы были не готовы покорить. Поэтому, оставшись на более-менее внятной точке, мы решили, что здесь наше восхождение и кончится. Пока мои друзья делали бесценные кадры, я пытался запечталеть в своей памяти бесконечную гряду гор, уходящих за горизонт, низколетящего одинокого орла, смех моих спутниов и этот самый миг, когда я со своими близкими был на вершине мира.
***
— Вы откуда?
— Москва.
— Ааааа. Ну хорошо. Я-то думал, иностранцы. Значит проще будет общаться.
Как это здорово, ведь мы из другой страны, но мы не иностранцы. Человек с красивым Киргизским именем Алмаз, который занимался нашей экскурсией, пожал мне руку и указал на стоянку с лошадьми. Красивые, ладно сбитые и низкие, с мощными ногами и очень добрыми глазами. В последний день мы решили прокатиться верхом по горам.
— Сколько с нас, Алмаз?
— Потом отдадите. Вот вам гид, вот лошади. И второй для подстраховки, а то вы же в первый раз все. Неопытные. Три часа вам хватит?
— Хватит, Алмаз, спасибо.
Начали распределять лошадей. Я думал, что будет очень долгий инструктаж, но нас просто усадили в сёдла, и сообщили, что при слове «Чу» лошадка едет, а при слове «рррррр!» — стоит. Ну и поводья влево-вправо — лошадь туда же.
— Чу! — моя лошадь послушно начала шагать. Это проще, чем кажется, если с животное предназначено для езды, то проблем не будет. У моих друзей были некоторые проблемы с лошадьми, потому что каждая — с характером, но мне нравилось думать, что я почувствовал своё животное чуть лучше, чем остальные. Хотя, пожалуй, моя лошадь была просто покладистей.
Под Мишину импровизированную экскурсию ехалось легко
— Чу, чу! — сзади послышались неуверенные команды моих спутников и мы тронулись. Растянувшись в цепочку, мы стали медленно подниматься из маленькой деревушки вверх, в горы.
— Как тебя зовут? — я оказался ближе к нашему гиду, который всю дорогу стал моим ближайшим собеседником.
— Лёша. А тебя?
Гид ненадолго задумался, что-то взвесил, мотнул головой.
— А меня Миша. — Миша ловко взял поводья в одну руку, а другой закурил. Мне же казалось, что если я на секунду расслаблюсь, то моя лошадка немедленно воспользуется моментом и сбросит незадачливого седока. За Мишей было интересно наблюдать. Его посадка в седле была непринуждённой, такой же, как у меня в кресле автомобиля или на диване дома. Он изредка, скорее машинально, чем для дела постукивал хлыстом по своей лошади, не причиняя боли, скорее, показывая ей, что он тут главный. Так прошли 15 минут езды по деревне. Мы медленно вошли на горную тропу.
— Вот это — барбарис. У вас такой конфеты есть. Вкусный, известный. Знаешь барбарис?
— Да, Миш, но вот саму ягоду вижу впервые.
Улыбку вызывала манера гида говорить на русском — уверенно, но не очень грамотно. Нашу колонну сопровождали две местные собаки, которые неустанно следили, казалось, за тем, чтобы никто не отстал или не потерялся.
— А это вот лиса прошёл. Следы видишь?
Слева от нас в гору по блестящему на киргизском солнце снегу шли следы. Они на пару сантиметров продавливали снежный покров, как будто кто-то крался.
— А это тоже лиса? — спросил я, увидев через пару метров ещё след.
— Нет, это волк прошёл.
Признаться честно, разницы я не увидел. Наверное, потому что не ездил тут с малых лет.
— Миш, а у вас тут какие звери водятся?
— Ну лиса, волк, есть ещё рысь иногда, а ещё этот… с рогами, только не олень. Большой.
— Лось?
— Ну да, вот он тоже есть. Я когда на охоту ходил в горы, до китайской граница доходил, птица тоже есть у нас. Много кто есть.
Под Мишину импровизированную экскурсию ехалось легко. Пятая точка начала привыкать к лошадиному крупу, страх прошел и мне даже показалось, что животное меня понимает. Стоило поддать пятками ей в бок, она переходила на рысь. Чуть натянешь поводья — замедлялась. Добрались до привала. Спешились.
— Вон там ваше место, где катаетесь. — Миша показал на маленький домик, еле видный издалека. Отель «Каприз», который стоит прямо на спуске. Снега было почти по колено, вокруг нас — белая пелена без единой проплешены.
— В этом году мало снега. — Миша с сожалением осмотрел пейзаж. — Я когда маленький был, тут лошади не ездили. Снега было много, по пояс, а вон там, — Миша показал перед собой на снежную степь, — раньше сажали пшеницу.
Мои друзья принялись гладить собак.
— Это местные. У меня лома другой собака есть. С Алмазом завели. Охотничий, породистый. А этот так, с нами бегает.
Пёс завилял хвостом, когда понял, что речь идет о нем. Второй лежал возле лошадей и, казалось, наслаждался холодным снегом и пейзажем. Когда пришло время ехать дальше, второй гид, который всю дорогу молчал, заботливо рассадил всех по лошадям. — Нет, так ногу не вставляй в стремя. — Миша увидел, что я полностью погрузил ботинок в отверстие. — Вставляй наполовину, потому что если лошадь сбросит, чтобы не тащила тебя, ногу вынул и все.
Страх прошел и мне даже показалось, что животное меня понимает
Нам хотелось ехать и ехать. Обратная дорога пошла в обход Каракола, по горам, потом по равнинам, по карьеру, который похож на «Гранд-Каньон», с остановками на перекусы и водопой. Мы прокатались пять часов, а в конце, когда мы уже сдавали наших лошадей, я вновь спросил у Алмаза: — Сколько с нас? — мы прокатились дольше положенного, с двумя гидами вместо одного. — Как договаривались. — Сказал Алмаз, — Уговор дороже денег.
Я улыбнулся. Уже завтра мы улетим обратно в Россию, где, пожалуй, и не услышишь такой фразы, по крайней мере в мегаполисах и больших городах. Киргизия — это другое. Это величественный Иссык-Куль, суетные деревни, любопытные люди, которым просто нравится разговаривать. Киргизия — это страна, в которую хочется вернуться.
— Вы летом приезжайте. — Сказал Алмаз, — У нас тут есть десятидневные походы на лошадях.
— Приедем. — Мы почти одновременно закивали, ибо это было не первое приглашение от киргизов на лето, — обязательно приедем.
Быть может мы и не вернемся, но нам так хотелось, чтобы они ждали нас летом, потому что страна, которую мы видели, люди, которых мы встретили — это мир, в который всегда хочется возвратиться.
Алексей Кудасов